Надо · 13.09.00 by Рыжий Ангел
Над горизонтом полоска света. Солнце встает, поедая ночные звезды. Это как в сказке – за спиной лишь мрак и прошлое, впереди – рождение дня. Серебристый самолет соединяет это «до» и «после», неся реальность на крыльях.
В салоне слышен гул моторов. Справа, в кресле около окна, сидит толстый мужчина. Он ест чипсы и запивает их молочным коктейлем. Мужчина тучен, неопрятен и тороплив. Одна лишь мысль беспокоит его: «Через 2 часа буду дома. Жена, диета, ссоры, дети. Лети все к черту, хочу наесться и спать. Хочу смотреть телевизор и никаких командировок».
Впереди, чуть наклонившись вперед, сидит пожилая дама. Смотря на людей в возрасте, молодежь обычно думает: « столько не живут». Глядя на эту женщину можно только пробормотать «не уж- то живут столько?». Кажется, что старуха покрыта белой паутиной времени. Руки, исписанные тонким почерком вен, сжимают маленькую коробочку настройки слухового аппарата. Скоро она будет среди детей и внуков. Скоро дни потянутся за днями, и основной радостью станет общение с детьми. Она любит детей.
Напротив девушка: молодая, красивая, улыбчивая. Девушка читает журнал и разглядывает фотографии фотомоделей. Ей очень хочется стать одной из, но скобы на зубах и немодная одежда развивают комплексы. Она никогда не решится поверить, что похожа на вот эту красотку, рекламирующую купальник, или вот эту симпатичную девушку, в сером свитере. Но, она имеет право мечтать, не так ли?
В первых креслах салона два брата-близнеца: голубоглазые, русые, высокие. Кажется, что нет ничего более похожего в природе, чем эти двое. Но если заглянуть в мысли, то можно удивиться, насколько внешнее сходство соединено внутренним различием.
Впрочем, нам до братьев нет никакого дела.Из всех присутствующих в салоне только маленькая девочка, лет 10-11, и мальчик лет 8, не похожи на роботов. Только эти двое, сидящие рядом друг с другом и держащиеся за руку, есть настоящие пассажиры этого самолета.
- Ты меня пугаешь, да? Послушай, мне 27 лет. У меня жена и дочка. Я лечу на конгресс, и завтра буду делать доклад.
– Ага. И еще у тебя короткие штанишки, голубая футболка и испачканный шоколадом рот, – девочка поднесла зеркальце, и мальчик увидел себя: испуганное лицо, карие глаза, оттопыренные уши и волосы, словно у барашка.
– Я схожу с ума. И так, все по порядку: мне 27 лет, белый, молодой, в меру здоровый, семейный и главное, состоятельный. Через 2 часа я должен быть в городе N и читать доклад. Я помню, как прошел контроль, как сел в самолет. Я,… но как ты тут оказалась?
– Понимаешь, все очень просто. Это мой самолет. Это мой рейс. И если тебе проще, то зови меня Судьба. Каждый видит меня по- своему, так что я могу быть и девочкой, раз уж ты так меня вообразил. Да, спасибо за рыжие волосы. Всегда любила этот цвет. Напоминает осень, солнечный зайчик и «сто лет одиночества».
– Ты Судьба? Ты, маленькая девочка с рыжими волосами, сидящая рядом и не достающая даже до пола самолета?
– Да, я Судьба. И каждый из них, летящих в этом самолете, встретит меня в положенный ему час.
Мальчик прошел между рядов, заглянул в лица пассажиров, открыл рубку – пусто. Похоже, что его собеседница была права и этот рейс лишь для него одного. Однако, если это сон, то по определению конечен, а значит, надо просто отдаться фантазии и посмотреть чем все закончится.
– А почему все остальные не видят нас?
– Их час судьбы еще не пришел. Да и не летим мы вовсе. Даже не знаю как тебе объяснить… Понимаешь, каждый из людей встречает меня рано или поздно, раз или много раз в жизни. Каждый, из живущих, находит свое место для встречи со мной. Ты в самолете. Этот толстый мужчина, который так боится свою жену и так любит покушать, встретится со мной на ферме через два года. Девушка, завидующая всем этим моделям, даже и не подозревает, что, выйдя из самолета, встретить фотографа журнала «Вог» и все о чем она только мечтала, сбудется. Вот только надо ли ей это? Вот в чем вопрос.
– А эта пожилая дама?
– Она верит, что проведет остаток дней с детьми, внуками и правнуками. Она еще не знает, что через неделю будет определена в дом для престарелых. Детям некогда будет ее навещать, а внуки даже и не вспомнят, что она есть. Слово «бабушка» для них подобно анахронизму.
– Все так плохо для нее закончится?
– Ну не совсем плохо. По расписанию мы скоро с ней встретимся, как в прочем и с одним ее внуков. Мне, конечно, придется потрудиться, но они станут друзьями. Десять лет дружбы, которая будет поражать всю семью. Десять лет счастья. Десять лет – это достаточно много.
– А что со мной? Почему именно я?
– Потому что тебе пора принимать решение.
– Мне решение? У меня все хорошо. Ты посмотри на меня.
Девочка заулыбалась.
– Да нет, не на меня такого, а на меня, кем я был до этого самолета. Я летел в N-ск. У меня шикарные запонки, престижный кейс, белозубая улыбка, красавица жена и маленький ребенок. У меня…
– Да, да у тебя… у тебя есть еще любовница, есть шеф, который тебя раздражает, есть пара друзей, рассказывающих тебе о своих изменах за очередной кружкой пива.
Мальчик покраснел.
– Тебе не к лицу краснеть. Ты еще маленький. Иди сюда. Давай поговорим?
Он посмотрел по сторонам. Прошел по узкому проходу между кресел, залез с ногами в кресло у окна и произнес: – Ну что же, давай поговорим.
Несколько лет тому назад я заканчивал школу. Искусство, культура, философия – книги окружающие меня. Казалось, что все так легко и свободно. Пока не появилось ОНО – право выбора.
За неделю до моего поступления в университет отец позвал меня на семейный совет. Советовали мне, а я должен был подчиняться.
«Сын у тебя есть долг», – произнес он гордо – «я долго строил то, что многие считают состоянием. Я потратил кучу денег на элитную школу. Яхты, горные лыжи, теннис. У тебя было то, чего не было у других мальчиков. Сейчас пришло время, когда в твоей жизни начинает преобладать не слово «можно», а слово «надо». Каждый из нас может жить, как он хочет, но есть слово “надо” и этим словом нельзя бросаться. Все мы, так или иначе, платим по счету. Просто тебе будет платить легче. Куда ты думаешь поступать учиться?».
Я ждал этого разговора. Куда – было дело решенным. Университет, кафедра журналистики или философии – вот что снилось мне по ночам, и вот о чем я боялся сказать родителям. Отец выслушал молча. Потом часа 2 говорил о долге перед семьей, о том, что куплены компании, и надо ими управлять, о том, что в нашей семье каждый должен выполнить свой долг. На все мои ответы и отговорки я слышал только одно слово «надо».
Я вернулся к себе в комнату. Лег на диван и заплакал.
С детства мне надо было ходить в престижную школу для мальчиков. Боже, как я ее ненавидел! Летом надо было посещать элитные военные лагеря. Полнейший бред! Но это было “надо”.
Прошло время. Я привык делать то, что “надо”, и перестал верить в то, что можно делать что-то для души, что-то чего по настоящему хочется. Когда я встречал человека, который делал то, что хотел, я ему не верил. Потому что такого быть не могло в природе. В природе окружавшей меня. Всегда было слово “надо”. И это “надо” было закон.
Около полуночи я перестал плакать. Тупо уставился в стену и стал повторять как молитву “Я не хочу быть дантистом. Я не хочу…Меня нет в этом мире. Мой мир другой. Я в маленьком доме на берегу реки. В ногах лабрадор, на дубовом столе пишущая машинка и горячий кофе. У старой машинки заедают три буквы, но мне нравиться писать романы и слушать музыку рождения слов”.
Стук в дверь.
– Сын, тебе надо спуститься в низ.
– Да, конечно, мне надо.
Через несколько лет я получил диплом об окончании университета. Я стал дантистом. Я стал тем, кем надо было стать. На одном из званых вечеров отец позвал меня к себе: – Сын, я хочу тебя кое с кем познакомить.
Подошла молодая девушка. Высокая, стройная, красивая…чужая.
– Познакомься, это Лиза. Она недавно окончила Гарвард и теперь хочет просто отдохнуть от учебы.
Отец взял меня за локоть и шепотом произнес: – Неплохо бы было вам вместе поехать за город.Пригласи девушку, пусть развеется.
– С какой стати?
– Понимаешь, к ее семьи большая корпорация, связи и контакты. А если мы объединимся, то станем самыми крупными производителями на всем побережье.
– Но, я ее не знаю. И потом, у меня своя голова на плечах и свои планы.
– Сын посмотри, она красива, молода, умна и здорова. У вас будут дети, которым вы оставите все. Ее и твое состояние…
– Папа, я не люблю ее!
– А кто говорит о любви? Имей себе любовниц. Встречайся. Главное, чтобы жена об этом не узнала. Это совсем другое дело. Сейчас же я говорю о том, что надо. Просто это надо.
– Папа и тебе тоже надо было надо?
– Конечно.
– И дедушке?
– Уж кому-кому, а твоему дедушке много чего было надо сделать…именно поэтому ты сейчас ты, а не кто-то за стойкой ресторана.
Я закрыл глаза и представил, что сижу в меленьком доме, на берегу реки. Слушаю дождь за окном и пишу роман. Мои пальца слегка касаются клавиш печатной машинки, и камин прогревает комнату. Плед…лабрадор…музыка …
Откуда-то из далека донеслось “надо”.
– Да, конечно папа, мне надо.
Я повернулся и подошел к ней: – Привет, Лиз. Не хочешь что-нибудь выпить?
Лиз улыбнулась: – Конечно. Я думаю это то, что нам это надо.
Через пару месяцев мы сыграли свадьбу. Что надо молодой семье имеющей все? Положение в обществе, деньги, слава? Нет. Молодой семье надо ребенка. И через девять месяцев свершилось это надо – родилась дочь.
Наверное, это единственное “надо”, которое доставило мне удовольствие. Она была похожа ни на кого. Она была свободна, и я любил эту свободу.
Когда жена говорила, что приличным девочкам надо какие-то там супер штанишки, я говорил “не надо”, и дочка подставляла попку солнцу. Когда тетки говорили “ах, надо уложить волосики для первого снимка!”, я говорил “не надо” и теперь смотрю на фото в своем портмоне: кучерявое чудо с улыбкой до ушей. Когда она падала, и все бежали поднять ее, я говорил “не надо” – она вставала сама, и, кряхтя, улыбалась своей победе. Я покрыл двор новым мягким газоном. Ей еще предстоит не раз упасть, так пусть это будет приятно. Я сам любил падать в скошенную траву.
Знаешь, жена перестала меня понимать. На все привычные “надо” для моего ребенка, я отвечал “не надо”, моему ребенку этого не надо. У моего ребенка будет то надо, которое будет необходимо для ее безопасности и для нее самой. Сначала это надо будет маленьким, потом больше и больше. А мне же надо будет только научить ее пользоваться этим правом, правом выбора.
Пару дней назад мне позвонили. Надо срочно лететь на конференцию. Жена присутствовала на каком-то сборище девиц, которым надо было решать мировые проблемы. Полнейший бред, но надо для положения в обществе. Дочка приболела, и, хотя температуры нет, я все равно переживаю. Мне все говорят, что ничего страшного, все дети болеют и надо лететь. Там связи, контакты, деньги и это надо.
Девочка посмотрела на него: – И что ты сейчас хочешь сказать?
– Ты знаешь…
– Не отвиливай. Что ты хочешь еще рассказать?
– Мне очень надо…
– Стоп. Закрой глаза. Стань мальчиком, каким ты есть сейчас. Тем мальчиком, который не ходил в Университет, не посещал летние лагеря и не прятался в чулане от преподавателей приходящих на дом. Мальчиком, который сидел в кресле качалке и еще не слышал слова надо. Представь, что тебя зовут в гостиную читать стихи. Тебе тогда очень этого не хотелось, но звучало впервые это странное слово “надо”. Вспомни, что на самом деле было надо. Не родителям, не гостям, а именно тебе. Что?
Он закрыл глаза, и в какой-то момент стал очень-очень маленьким. Он улыбнулся и прошептал: – Конфета. Шоколад. Я хочу съесть этот огромный кусок шоколада и, облизывая пальцы наблюдать, как уменьшается плитка. Чувствовать, как становлюсь сам – одной большой сладостью. Обожаю шоколад!
Девочка внимательно посмотрела на мальчика и очень серьезно сказала: – А теперь представь, что ты взрослый человек, что есть множество “надо”…это “надо” твоих родителей, твоей жены и друзей. Среди всего этого множество “надо” есть и твое. Так что тебе НАДО?
Молодой человек открыл глаза, вскинул по птичьи руки и закричал: – Стойте, верните трап! Я понял, что мне надо!
Стюардесса посмотрела на странного пассажира, бросившего свой дорогой кейс и снимающего на ходу галстук. Остановить его не было никакой возможности. Легче пригнать обратно трап, чем унять тот ураган, которым он стал.
Рейс задержали…
… Прошло два года. Весь мир зачитывается романами нового автора. Никто не знает ни кто он, ни откуда. Правда издателей потешает, что в век сверх технологий этот странный субъект присылает рукописи с плохо пропечатанными тремя буквами. Но кого это волнует, если рукописи идут на “ура!” и читатель выстаивает очереди с утра, что бы купить книгу? Во всем мире, наверное, только старик, привозящий по пятницам еду в домик у реки, для молодого мужчины и маленькой девочки, волнуется, если запаздывает или не успевает купить что-то эдакое для кучерявой малышки. Он сам не знает почему, но чувствует, что ему надо, приезжать каждую пятницу. Ему НАДО.
September 14, 2000
| << Попутчица << | >> Кома >> |
Прекрассная история. Мне очень-очень понравилось. Она такая... такая... близкая что ли... Понимаю, что мое немногословие смешно, но история здоровская!
— avi 1.03.06 #
Читал как на духу, но немного неудобно то, что текст на страничке узкий
— Ivan 12.08.13 #